Роман Иванюхин: всеобщий дух сопротивления помог ленинградцам отстоять город и выиграть войну.

Роман Романович Иванюхин

27 января 2020 года исполнилось 76 лет со дня полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады.

872 страшных дня город был окружен немцами, а люди Ленинграда героически отстояли эти дни и не сдали его оккупантам.

В этот памятный для всей нашей страны день, мы решили навестить Романа Романовича Иванюхина, жителя блокадного Ленинграда, одного из основоположников питерского регби, мастера спорта и судью высшей категории.

В годы, когда началась война, Роману Романовичу было 8 лет. Ввиду того, что в то время в школу дети начинали ходить с восьми, а блокада началась 8 сентября 1941, в школу в этом году ему пойти не удалось.

— Роман Романович, какие у вас воспоминания о начале войны? Где вы находились в это время?

Когда началась война – мы с мамой были в Калищах, и я, как сейчас помню, мы пошли на залив и увидели, как летят самолеты по направлению к городу. Это были немецкие самолеты, началась война. Мой папа работал в то время в Ленинградском управлении милиции начальником отдела оружия. В семье у нас было трое детей: я, мой старший брат, который служил в то время в Вельске и маленький братик, которому было чуть больше года.

Семья Иванюхиных

— Вы всю блокаду находились в городе?

Нет, так получилось, что мой отец заболел дизентерией и командование приняло решение эвакуировать его из города на «большую землю» вместе с семьей. Это было 7 апреля 1942 года. Переправа на «Дороге жизни» была уже к тому времени закрыта, но дня через 3-4 нас все же пропустили. Мы ехали на черном милицейском воронке с решетками, где возили преступников. Когда ехали, колеса были полностью погружены в воду. Перед нами ехал автобус, который спустя какое-то время ушел в полынью вместе с людьми, было очень страшно. Папа остался в Тихвине, а мы переехали в Вельск к моему старшему брату. Так что в блокадном городе мы провели всю холодную зиму 1941-1942 года.

С мамой и маленьким братом в Вельске

— Какие самые яркие воспоминания хранятся в вашей памяти о годах блокады?

Много было страшного. Выживали как могли. Мой маленький брат выжил только за счет того, что мама кормила его грудью, потеряла в то время 40 килограмм, но мы все остались живы. По ночам встречали папу с работы, чтобы его не убили и не отобрали тот мизерный паек, который он получал на работе. Жили мы на Литейном и идя к Дворцовой площади мимо Летнего сада и Спаса–на-крови, часто на мосту видели бесхозные трупы, которых не смогли дотащить до храма. Я потом уже узнал, что в Спасе-на-крови было оборудовано хранилище трупов, которых потом оттуда вывозили для того, чтобы похоронить. Жуткая картина.

Однажды в подъезде нашего дома обокрали мою тетю, забрав месячные карточки на хлеб, хорошо, живой оставили.

Помнится, как в одну из первых бомбёжек я с папой был на крыше, и мы тушили зажигательную бомбу.

Любимым занятием после отбоя воздушной тревоги у меня было собирание ещё тёплых осколков от бомб. Я долго хранил коллекцию этих осколков, пока с переездом она не потерялась.

Когда начались массированные бомбёжки и артобстрелы, многие лишились своего крова. Так к нам в квартиру приехала моя бывшая няня и её сестра, которых разбомбили на Старой Рогатке. Затем приехали наши друзья с улицы Гоголя, которым влетел снаряд в квартиру. Вот мы и жили все вместе у нас, в одной комнате в трехкомнатной квартире и спали поперёк дивана, на столе и под столом-нас было 11 человек.

За водой мы с няней ездили с саночками на Неву к Володарскому мосту. И, как в фильмах о блокаде, всегда видели людей, везущих на санях то воду, а то и покойников. 

Памятен Новый год в 1942 году. Я нашел на улице веточку, которую мы нарядили игрушками и собрались всей семьёй у стола, который освещался лучиной и коптилкой из снарядной гильзы. Не помню было ли что за столом, но зато помню, что коптилка упала и мы долго тушили огонь.

Мама заставляла меня выходить каждый день на улицу и проходить круг от Литейного, по Пестеля, Моховой и Театральной, чтобы я совсем не сник от голода и без движения.

— А правда, что в то время съели всех кошек и что когда их не осталось ни одной, по городу стали гулять полчища крыс?

Да, папа однажды рассказывал, что видел, как в районе моста Александра Невского с левой стороны, где были склады, через дорогу где трамвайные пути бежала стая крыс.

— Как вы думаете, почему ленинградцы не сдались?

Потому что дух был сильный! Русский дух.

Когда мама заставляла меня гулять, начинается бомбежка, я нарочно иду медленно, никуда не бегу. Никто не хотел показывать, что он боится.

Всеобщий дух сопротивления был настолько силен, что именно он помог нам отстоять Ленинград и выиграть Великую Отечественную Войну.

Мы вернулись в Ленинград в 1944 когда блокада была снята, а война еще не закончена.

— Как запомнился вам конец войны и объявление о немецкой капитуляции?

Самое сильное воспоминание — это были салюты победы, а особенно Салют 9 мая 1945 года.

Мы были на Марсовом поле и какое же было всеобщее ликование! Незнакомые люди поздравляли друг друга и даже целовались. Такого всенародного подъёма я не видел более никогда. Воспоминания о войне страшные, но они останутся в моей памяти на всю жизнь.