Роман Иванюхин: «Регби воспитывает бойцов в настоящем смысле этого слова»
27 января мы отмечаем великий праздник – День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. В преддверие памятной даты мы пообщались с жителем блокадного Ленинграда и одним из основоположников петербургского регби, мастером спорта, судьей высшей категории Романом Романовичем Иванюхиным.
— Роман Романович, чем Вам запомнился довоенный период жизни?
— Со спортивной точки зрения довоенное время я помню только походами с папой на стадион «Динамо», где он был ответственным секретарем на тот момент. Он показывал, как на коньках катаются, в теннис играют. Я сам заниматься спортом начал только со средней школы, но где-то в глубине души у меня были позывы к этому, потому что, находясь в эвакуации в маленьком городке Архангельской области, Вельске, на уроках по физкультуре и военному делу я с удовольствием маршировал.
— Помните, как началась война?
— Когда началась война, мы жили в Ленинграде, у нас в семье было трое детей — старший в армии, я и мой маленький брат, которому было чуть больше года. В августе месяце меня попытались эвакуировать в сторону Любани, но в тот момент к этой территории вплотную подступили немцы, и была опасность, что нас захватят. Тогда было принято решение вернуть нас обратно в город, где мы и провели всю страшную зиму 1941-1942 года.
7 апреля папа заболел дизентерией, и начальство решило отправить его из города.«Дорога жизни» работала последние дни, официальных переездов в Кабону уже не было, т.к. лед растаял, и когда мы ехали, все колеса были полностью погружены в воду.
— Какие случаи из жизни в блокадном городе остались в Вашей памяти?
— Есть много кошмарных воспоминаний о том времени, но не знаю, стоит ли их рассказывать.
Сама блокада, это страшное время. Постоянные бомбежки. Но что такое дети, бомбежка прекращалась, мы сразу выскакивали во двор. Я начинал бегать и собирать осколки от бомб, у меня даже образовалась коллекция осколков, которая при переездах потерялась, о чем сейчас безумно жалею. Помню, как однажды мы спускались в бомбоубежище, и произошел взрыв, но не в нашем дворе, а в соседнем, осколок упал рядом с нами и я его схватил, он был настолько горячий, что обжег руку до волдыря.
Воспоминание не очень четкое, помню, как выходил с папой на крышу, тушить зажигательную бомбу. На крыше стоял ящик, и мы засыпали ее, чтобы дом не загорелся. Жили на Литейном, 33, недалеко от садика, в котором я сделал первые шаги.Вечерами мы ходили встречать папу, чтобы его не ограбили, потому что он нес домой свою еду. Работал он на Дворцовой площади, называвшейся тогда площадью Урицкого. И самой страшной картиной, которую вспоминаю, были покойники на мосту рядом со Спасом-на-Крови. Потом спрашивал в музее, почему мы там их видели, и оказалось, что храм использовали как склад для погибших людей, уже потом их вывозили и хоронили оттуда. Помнятся трупы на саночках, встречавшиеся нам на пути к Неве.Туда мы ездили за водой. Это не забывается.
Мама заставляла нас выходить на улицу, ведь когда человек голодает и не двигается, он сникает. И вот она чуть ли не пинками отправляла меня гулять по Белинского, Моховой, Песталя, таким кружком я ходил, чтобы восстановить движение. На углу Песталя и Моховой, в дом как раз попала бомба, которая буквально срезала его. На третьем этаже этого дома стоял открытый шкаф, на котором весело белье и гитара, раскачивающаяся на ветру.
Потом когда только сняли блокаду, меньше чем через месяц мы вернулись из Вельска в город. И когда ехали через МГУ, все вокзальные здания горели огнем. Вспоминается также пожар на Невском проспекте, когда угол Гостиного двора напротив Думы весь горел.
— С чего для Вас началось послевоенное время?
— Когда вернулись сюда, я поступил в третий класс. Где-то в классе четвертом или пятом, когда уже немного пришли в себя, у нас началась физкультура, которую вел фронтовик, разведчик, гимнаст Валентин Михайлович Коротков.На занятиях мы играли в волейбол и баскетбол. Я играл довольно успешно, и даже стал вести секцию волейбола как тренер. Тогда выходила газета «Ленинские искры», для которой у меня взяли интервью, о том, как мальчик-пятиклассник ведет занятия по волейболу.
Затем я увлекся баскетболом. В Михайловском саду росло дерево, в котором на высоте 2-3 метров было сквозное дупло. Это где-то был класс шестой-седьмой, мы собирались небольшой компанией и шли «поиграть в дупла». В баскетбол я играл довольно успешно. Выступал на уровне юношеской сборной Ленинграда со многими потом выдающимися игроками. Несмотря на свой маленький рост, играл за«Спартак», где тренером и игроком был известный Владимир Петрович Кондрашин. Но после двух лет игры, сломал руку, потом поступил в институт физкультуры и из команды пришлось уйти.
1952 г. Саратов. Чемпионат СССР по баскетболу (юн). Сборная Ленинграда
справа: С.Теплов, В.Сафронов, М.Житомиров, Р.Иванюхин, Нечаев, Калинин.
На 2-3 курсе института у нас началось фехтование. Был такой выдающийся профессор Константин Булочко, который своими рассказами завлек меня так, что я оказался в сборной Ленинграда по фехтованию. Где тогда выступали олимпийские чемпионы Б.Мельников и Э.Винокуров.
Чемпионат Ленинграда. На дорожке братья Иванюхины
— Как в Вашей жизни появилось регби?
— В 1957 году, когда я уже оканчивал институт, мы начали подготовку к Всемирному Фестивалю молодежи и студентов. Помимо гимнастического выступления, я в числе остальных представителей института Лесгафта нес эмблему Фестиваля на открытии. В момент, когда страна была закрытой, приехали участники Фестиваля и спортсмены из других стран. Явление было фантастическое. Но самое главное, что на фестивале я увидел регби. По удостоверению участника я мог пройти на два проводимых турнира, которые игрались на отдельном поле в Лужниках на стадионе юных пионеров.Это были первые послевоенные регбийные игры в нашей стране. Недавно мы отмечали 90 лет регби, и оказалось, что кроме меня и моей супруги, Тамары Николаевны, эти игры никто не видел. Как сейчас помню, играли Чехия и Уэльс. Громадные дядьки бегут, кого-то бросают. А в команде Уэльса был крошечный девятый номер, маленький, юркий мальчик. И вижу картину, как его роняют, а игрок-противник протягивает руку и поднимает его. И так мне это запало в душу — при такой жестокой игре, существуют такие джентельменские отношения.
1957 год. Подготовка к гимнастическим выступлениям института Лесгафта
на московском Всемирном фестивале молодёжи и студентов
После Фестиваля студенты МВТУ Б.Егупов и Л.Виноградов,побывавшие на этих играх начали проводить первые тренировки. А Анатолия Сорокина,игравшего в регби ещё до войны ,пригласили как тренера. В этом же году в газете «Советский спорт» появилась крошечная заметка, в которой рассказывалось о правилах игры в регби. Я тогда уже окончил институт и у меня был вопрос куда устраиваться. В тот год мне предложили работать в ЛСГМИ. Прихожу устраиваться на работу, иду, вижу картину: поле поросшее бурьяном, на нем ходят девочки в юбках, под которыми шаровары. После того как сам занимался спортом увидеть такое, еще и согласиться на работу было нелегко. Но Виталий Петрович Правосудов, зав.кафедрой физвоспитания и врачебного контроля, сказал тогда, что все необходимое сделает и построит. И я ему поверил. Буквально через пару лет началось строительство стадиона методом народной стройки, собирали студентов, привозили вагоны с песком, землей. Мы разравнивали, делали поле.
В 1961 году летом в спортивном лагере мы попробовали начать играть в регби, тогда еще футбольным мячом. А осенью на стадионе Ленина проводилась показательная игра двух московских команд, «Труд» и «Химки», которая собрала около 10 тысяч зрителей. По радио объявили, что всех желающих заниматься регби ждут после игры. Собрались Сева Копенкин, Валя Яровой, Женя Зуден из «Военмеха», футболист Костя Подлецкий из «Труда». Таким составом мы создали секцию при Облсовпрофе. Всю зиму тренировались, а к весне создали 4 команды: ЛСГМИ, «Военмех», «Труд» и «Университет», откуда был теннисист Боря Ильин.Весной 1962 года было проведено несколько игр, а осенью провели первые соревнования на первенство Облсовпрофа.
1962 г. ЛСГМИ-ЛГУ (За схваткой оргаанизаторы первых команд Б.Ильин из ЛГУ и Р.Иванюхин из ЛСГМИ
Осенью 1963 года в ЛСГМИ,впервые в стране была создана спортивная специализация по регби,в счёт обязательных занятий физкультурой. Далее в ЛСГМИ было два коллектива, которыми участвовали в первенствах города: первая команда, молодежная и юношеская и во второй группе первая и вторая команда. Занималось 250 человек. Вот такое было начало.
— Начиная дело с нуля, как решали вопрос с инвентарем?
— Мяч сначала мы сшили из медицинбола, шил сапожник, который работал у нас вахтером. Так как медицинбол был из долей, он их вырезал и сшил, сделал шнуровку. Камеру пришлось взять из боксерской груши. Играли таким мячом долго, но в какой-то момент после удара, мяч подлетел на 10 метров и развалился в воздухе на мелкие кусочки. Встал вопрос, чем играть дальше. У меня были студенты из Болгарии, я их попросил, чтобы привезли несколько регбийных мячей. Но не возможно же только на импортных мячах тренироваться. Надо было сшить свои. Пошел на завод «Спорт», принес им мяч и попросил повторить. Сшили его немыслимым образом. Вместо того чтобы сделать его четырехдольным, сделали шестидольным, вместо ниппельного, сделали со шнуровкой, концы острыми. И такими мячами страна играла лет 6-8, ведь нигде ничего не было.
— А как обстоял вопрос с формой?
— Бутс не было. Повстречал как-то инструктора в коллективе по физкультуре, разговорились, он принес рюкзак старых бутс, футбольных. Сначала играли в простых тонких футболках, потом заказали на заводе «Спорт». Помню, как одну из форм на команду из 30 человек сшили моя супруга и мама из плащевки.
— Что помогало идти вперед?
— Когда я перешел в институт физкультуры и начал набирать людей, у меня стали спрашивать, а какие перспективы, а будут ли нам платить. Мы играли на энтузиазме. Играли на льду, в снегу, по колено в воде. Поехать надо, соберем свои деньги.
— Откуда брали знания о новой для Вас игре?
— Так как я студент физкультурного института, то знания у меня были. У меня была другая проблема, слабые студенты, плохой материал с физической точки зрения. Набираем новый курс, прихожу уговаривать записываться на регби. Курс 600 человек, 70 мужчин, из них 50 дохлых сидит. Несколько человек из армии пришли, они вот ничего. Мы играли за счет тактики и техники.
— А как появились известные фотографии с пингвинами и регбийным мячом?
— Первым поехал в Антаркиду Николай Николаевич Орехов. Надо было зарабатывать квартиры, машины. Уезжали на целый год. Он только закончил играть, и взял с собой мяч. Приехали японцы, американцы и они там, на снегу, начали играть в регби. Он прислал оттуда фотографии, как обучает пингвинов играть в регби. Федосов, Волков, Вихрев, еще один игрок из «Спартака», 4 человека, которые были в Антарктиде потом. Орехов, Волков – это врачи. Федосов заканчивал Гидромет.
— Как долго Вы преподавали в вузах?
— В ЛСГМИ я проработал где-то 20 лет. С 1959 по 1976. В Лесгафта проработал почти 30 лет.Регби не входило ни в какие программы. Поэтому я там вел курсы баскетбола, бадминтона и даже большого тенниса. Регби проводил, как курс спортивного совершенствования, давая студентам вторую специальность. Многие выпускники работали потом в других городах и странах.
— Но ведь были еще и «Буревестник» и «Приморец».
— Работал с «Буревестником» и «Приморцем» без отрыва от вузов, в том же «Буревестнике» у меня было около 10 человек, в«Приморце» человек 6-7. В «Приморце» я работал как тренер, а в «Буревестнике» как тренер-консультант.
— Вы являлись еще и судьей.
— Я входил в тройку лучших судей много лет. Судил матч МВТУ –тбилисское «Динамо», которое определял первого чемпиона страны в послевоенное время.
— Когда пришлось закончить тренировочный процесс?
— Мне было 62 года, должны были ехать на ветеранский турнир в Сочи, а жили на даче, 110 км от города. Жена отговаривала ехать на тренировку, но я так не мог. Приехал, а там 10 человек из 25. Начали играть, и меня как крутанул Амелин, одна нога вывернулась, а на другой,как потом оказалось, вколоченный перелом шейки бедра. Я тогда как раз купил велосипед, который надо было отвезти обратно. И одной ногой подгребая, доехал до станции, а потом до дачи. Месяц просидел на даче, начал тренироваться. Но вторая нога становилась все хуже. Тогда уже обратился к врачу, они и поставили диагноз. Мне жалко, что я травмировался. Ветеранские соревнования теперь в чести.
Красноярск — «Золотые старики» (Ленинград).
На фото основоположник регби в Красноярске Л.Сабинин. С мячом Р.Иванюхин.
— Не жалеете, что жизнь связали с регби?
— Регби – замечательный вид спорта, интересный, ведь 15 игроков должны взаимодействовать, с точки зрения комбинаторики, в нем можно напридумывать множество всего. Игроки у меня играли слабые, но за счет комбинаций мы добивались своего. Меня приглашали тренировать сборную города по фехтованию, по баскетболу мог тренером работать. Но меня привлекло регби. Этот спорт вырабатывает качества настоящего бойца. У Луначарского была фраза, о том, что регби воспитывает бойцов в настоящем смысле этого слова.
Подтверждением этого может быть судьба моих учеников – среди них более 20 докторов и кандидатов наук, главврачей больниц, успешных тренеров.
Что свою жизнь связал с регби, не жалею, судьба у меня была весьма интересной.
